Кристина Абрамичева

Вопрос распространения информации в современном культурном поле – самый острый для галеристов и кураторов. Как сделать информацию о выставках наиболее доступной для потенциальной публики? Насколько широкая аудитория ориентируется на анонсы в прессе и в интернете?

Результаты моих опросов уфимцев говорят о том, что СМИ практически не владеют рычагами влияния в этом смысле – зритель узнает о выставке или от самого художника (если он ему лично знаком), или от друга, коллеги по работе, родственника, либо из интернета (чаще всего в одной из социальных сетей). А бумажные СМИ вообще активно вытесняются за рамки художественного процесса, они становятся какими-то маргинальными средствами распространения информации, а еще вернее – средством внутреннего пользования для журналистов, галеристов, художников. Публика же предпочитает личную рекомендацию и короткие анонсы в социальных сетях (это тоже личная рекомендация от френда, чьему мнению доверяют).

Чтобы понять, почему возникает этот кризис доверия, достаточно бегло пройтись по основным типам райтеров. Кто и как пишет у нас об искусстве?

1. журналисты широкого профиля, для которых написание статей на любые темы – их основная работа;

2. обычные зрители любой профессии, которые чаще всего описывают свое эмоциональное впечатление от выставки;

3. копирайтеры;

4. эксперты специализированных изданий: искусствоведы, музейные работники, сами художники, преподаватели – в любом случае, это люди, близко знакомые с художниками (иногда связанные родственными связями).

Надо сказать, что «чистые журналисты» первой категории менее всего способны формировать общественное мнение: настолько они индифферентны и несамостоятельны. Большинство из них просто дословно списывает пресс-релиз к выставке (если он существует) или же ссылается на авторитеты. Как пример я всегда привожу анонс выставки от Ирины Бакке на сайте агентства «Башинформ»:

«В художественной галерее «Мирас» открылась выставка бирского художника Александра Заярнюка. Как считает арт-критик Кристина Абрамичева, фактура картин молодого автора настолько переизбыточна, что сразу вызывает у зрителя волнение, своего рода эстетический шок, который вначале рождает желание не соглашаться с автором, а потом приводит к безоговорочной вере в его миры, которые он доверчиво открывает своему зрителю. Трудно не согласиться с Кристиной Абрамичевой. Живопись художника из Бирска - откровенна, искренна, жизнерадостна и темпераментна. Ему действительно веришь, как веришь и Кристине Абрамичевой». (http://old.bashinform.ru/?id=83521)

Но есть и более старательные обозреватели, которые за многие годы работы в одной теме сумели воспитать в себе вкус, например, Олеся Серегина из интернет-газеты «Башвест».

Представители второй категории чаще всего имеют филологическое или художественное образование, они могут показать процесс искусства изнутри, через эмоциональную сферу, расцветив его литературными пассажами. Степень их влияния на публику высокая, потому что обычный зритель в своих суждениях оперирует теми же способами восприятия – из психо-эмоциональной сферы. Из пишущих художников и тех, кто связан с искусством, в Уфе можно назвать несколько имен.

Например, Алексея Королевского, графика, получившего большую известность еще в советское время. Его статьи могут быть интересны широкой публике подробностями художественного процесса и личного общения с художниками. Участник группы «Чингисхан» Наиль Байбурин рассуждает об актуальном искусстве с профессиональной точки зрения, в то время, как для большинства журналистов эта сфера абсолютно недоступна для понимания. Может высказать ценные замечания, будучи «изнутри», и Стелла Маркова – художник-прикладник и куратор выставок:

«…в национальном искусстве Башкортостана лоскутное шитье также имеет народные корни, органично соседствуя с войлоковалянием. Оно гораздо более традиционно, чем, например, лаковая миниатюра и прочая «агидель», выдаваемая за народные промыслы». (Маркова С. Лоскутный беспредел (заметки участника) // ВХ. – 2007. - №3. – С. 24).

Еще один интересный арт-критик – Хайдар Кульбарисов, выпускник худграфа БГПУ, главный редактор журнала «Архитектура. Строительство. Дизайн», он способен на глобальные выводы, имея для этого достаточный интеллектуальный багаж, но сохраняя увлекательность изложения.

Более близки к чистой журналистике Татьяна Краснова (окончила худграф БГПУ), Екатерина Спиридонова (дочь художника Михаила Спиридонова), Людмила Харсун (филолог) и другие. Их материалам свойственные броские зачины, простой язык, риторические вопросы и другие журналистские приемы.

Научная критика имеет более узкую сферу приложения – предисловия к каталогам выставок, специализированные издания, изредка популярные. Научный подход у нас осуществляет целая плеяда «музейных искусствоведов», успешно подрабатывающих на журнальных гонорарах вдобавок к скромным музейным зарплатам. Из их материалов можно получить нейтральную информацию о художнике и стиле, в котором он работает, но не более того. Высказывать критическое суждение у них считается не комильфо, настолько все друг с другом повязаны. К этой категории можно причислить С. Игнатенко, В. Сорокину, И. Оськину, Э. Фенину и других.

Однако тут возможны исключения: иногда формат издания подвигает и искусствоведов академической школы на критические высказывания, как в «Высокохудожественном журнале»:

«…Во-вторых (а это удручает!), скульпторов-профессионалов на всю республику и два десятка едва набирается (при общей численности художников в существующих творческих союзах около 300 человек!). А хороших скульпторов среди этих двух десятков го-о-о-раздо меньше!..» (Оськина И. Мед и немножко дегтя // ВХ. – 2007. – №6. – С. 15).

Надо заметить, что все приведенные выше цитаты – из журнала «ВХ», который просуществовал всего лишь на протяжении нескольких лет. Это примеры арт-критики, какой она могла быть, если бы ее стимулировало существование такой независимой площадки для высказываний. К сожалению, ни Минкульту, ни Союзу художников этот журнал в свое время оказался не нужен, им гораздо милее политкорректная и выхолощенная «Рампа».

Поэтому роль арт-критики на страницах основной части наших изданий по большей части представительская: рассказать о той или иной выставке, причем нет никакой гарантии, что идти на эту выставку все-таки стоит, потому что собственного мнения критик не высказывает. Его направило описать выставку издание, что он добросовестно проделал за свою зарплату.

Даже когда речь идет о фрилансерах, строгость их критического резюме снижают такие ложные убеждения, что ругать молодых или заслуженных художников нельзя. Если материал идет не по заказу редакции, а на выбор журналиста, то чаще всего он берется писать только о том, что собирается расхвалить, полагая, что негативный отзыв с аргументированным анализом – не повод для интересной журналистской публикации.

Закономерно, что в таких условиях критического самоограничения публика не считает нужным знакомиться с мнением журналистов, которое заведомо является комплиментарным. В связи с этим вспоминаются слова А. Долгина: «Зрители не слишком ориентируются на суждения критиков, и, стало быть, погоня за хвалебными рецензиями равносильна подкупу метеослужбы с целью улучшения погоды».

Автор: Кристина Абрамичева